В. Е. Захарова. О функциях и структуре начального обращения в частных письмах А. П. Чехова

Работу А. П. Чехова над словом можно проследить в такой специфической сфере, как использование обращений в его частной переписке. Известно, что обращение, так же как приветствие, прощание, извинение и т. п., является одним из способов выражения речевого этикета. В письменной форме разговорной речи, какой являются частные неофициальные письма, начальные обращения служат средством установления контакта с адресатом (контакто-устанавливающая функция) и выступают в роли одного из жанровых признаков частного письма. В частной переписке художников слова, в том числе и в письмах А. П. Чехова, эти функции обращений значительно расширяются. Среди обращений можно выделить ряд основных противопоставлений (оппозиций): 1) по степени употребительности в языке - стандартные и нестандартные; 2) по стилистической окраске - нейтральные и стилистически окрашенные; 3) по эмоциональной окраске - неэмоциональные и эмоциональные; 4) по принадлежности к активному и пассивному запасу языка - современные и устаревшие. Использование различных типов обращений зависит от таких экстралингвистических факторов, как содержание и назначение письма, степень близости адресата и адресанта, индивидуальные привычки пишущего и т. п. Обновление способов обращения может обусловливаться установкой пишущего на создание речевой экспрессии, на языковую игру.

В обширной переписке А. П. Чехова в большинстве случаев содержится начальное обращение. Вместе с тем примерно одну треть составляют письма, в которых обращения отсутствуют. Многие из них носят характер прерванной беседы, диалога на расстоянии. Таковы, например, как правило, письма издателю А. С. Суворину, который в течение ряда лет был постоянным адресатом А. П. Чехова. Отсутствие обращений, переписка в форме живой беседы, близкой к непосредственному устному разговору,- в этом, на наш взгляд, проявляется владение А. П. Чеховым высоким искусством эпистолярного слога, освобожденным от канонов и штампов жанра частного письма. Наиболее же обычны среди его писем те, в которых используются стандартные обращения, принятые во второй половине XIX в. Они составляют около половины всех писем. Из переписки видно, что А. П. Чехов придавал значение стилистической и эмоциональной окраске стандартных формул обращения, заботился о выборе их и нередко оценивал в своих письмах. Так, сугубо официальное, холодное обращение «Милостивый государь» он считает возможным применять только в письмах к незнакомым или малознакомым людям. В письме поэту Л. Н. Трефолеву он пишет: «Уважаемый Леонид Николаевич! Не пишу «Милостивый государь» потому, что после Вашего милого письма считаю наше знакомство установившимся» (1 марта 1886 г.) (1, 207). Явно отрицательным было и отношение А. П. Чехова к официальным наименованиям лиц по титулам, принятым в дореволюционной России. Такие обращения, как «Ваше благородие», «Ваше высокородие», «Ваше превосходительство» (в письмах знакомым - А. С. Киселеву, М. М. Дю-ковскому, В. А. Тихонову, А. С. Суворину и др.), употребляются только иронически. Именно по этой модели А. П. Чехов нередко создает окказиональные обращения, пародирующие общепринятые официальные: «Ваше Вдовство, «Ваше Великолепие», «Ваше Целомудрие» (в письмах А. П. Чехову). В качестве официальной формы обращения, но менее холодной по своей окраске, наиболее часто А. П. Чехов использовал сочетание определений «многоуважаемый», «уважаемый» с именем и отчеством: «Уважаемая Лидия Алексеевна» (в письмах Л. А. Авиловой); «Многоуважаемый Федор Александрович»; «Уважаемый Евграф Петрович» и т. п.

В дружеских, неофициальных письмах близким знакомым и родственникам обычной для Л. П. Чехова была устойчивая форма обращения «дорогой» или «милый» в сочетании с именем и отчеством, реже - с одним именем или нарицательным существительным (доктор, коллега, домочадцы, брат, друг). В современном русском языке определение «дорогой» в обращениях лишено эмоциональной окраски и может выступать в официальных письмах: «Дорогой товарищ Семенов»; «Дорогая редакция». Во второй половине XIX в. оно продолжало сохранять положительную эмоциональную окрашенность и не использовалось в официальной переписке. В дружеском письме обращение с определением «дорогой» могло выражать отношение автора к адресату. Так, в письмах к поэту А. Н. Плещееву, которого Чехов искренне любил, постоянным обращением было «Дорогой Алексей Николаевич», а также «Милый Алексей Николаевич» и даже «Дорогой и милый...», «Милый и дорогой...». В письмах к издателю Н. А. Лейкину столь же регулярно используется другое обращение - «добрейший» («Добрейший Николай Александрович!»). Во второй половине XIX в. оно было стилистически нейтральным и применялось в письмах к близко знакомым людям. Однако, судя но отношению А. П. Чехова к Лейкину в эти годы (начиная с 1886 г.), определение «добрейший» могло выражать иронию и намекать на скупость Н. А. Лейкина. Архаические, устаревшие для того времени стандартные обращения, такие как «любезный», «любезнейший» (друг, брат), «дражайший», «милейший», «размилейший», являются единичными и используются А. П. Чеховым лишь в ранних письмах (до 1885 -1888 гг.). В редких случаях применялось устаревшее обращение «драгоценный». Итак, мы видим, что в выборе стандартных формул обращения как в официальных, так и в семейно-дружеских письмах А. П. Чехов ориентировался на наиболее современные, актуальные средства языка, отказываясь от обветшалых и устаревших. Он тонко чувствовал и оценивал стилистическую и эмоциональную окраску устойчивых форм обращения и использовал ее для передачи своего отношения к адресату. Творческий подход А. П. Чехова к языку особенно ярко проявился в создании им нестандартных, индивидуально-авторских обращений. В данном случае обновляются, подвергаются актуализации наиболее автоматизированные средства языка - устойчивые формулы речевого этикета.

Впервые на процессы автоматизации в искусстве и на необходимость обновления формы обратил внимание В. Шкловский, который ввел термин «отстранение», т. е. описание явлений как увиденных впервые. «Автоматизация съедает вещи, платье, мебель, жену и страх войны... Целью искусства является дать ощущение вещи как видение, а не как узнавание» (Шкловский В. Искусство как прием. Поэтика//Теория поэтического я.чыка: В 2ч. пг., 1919.). Позднее о противоположных процессах автоматизации и актуализации писали ученые Пражской лингвистической школы: «Под актуализацией... мы понимаем такое использование языковых средств, которое привлекает внимание само но себе и воспринимается как необычное, лишенное автоматизма, деавтоматизированное...» (Гавранек Б. Задачи литературного языка и его культура//Пражский лингвистический кружок. М., 1957.).

Искрометная фантазия А. П. Чехова в поисках новых обращений в дружеских и семейных письмах поистине неистощима. За многообразием наименований одного и того же лица стояло стремление разрушить языковой шаблон, проявлялись поиски точного слова, происходил постоянный отбор языковых средств, получавших применение в художественных произведениях. Круг адресатов, в письмах к которым использовались оригинальные, нестандартные обращения, достаточно широк. Это Л. С. Мизинова и О. Л. Книппер-Чехова, сестра Мария Павловна и другие родственники, молодые литераторы - Е. М. Шаврова, И. Л. Леонтьев (Щеглов) и др., знакомые семьи Чеховых - Киселевы, Н. М. Линтварева, Ф. О. Шех-тель и др. Особенно выделяются в этом отношении письма старшему брату Александру, в которых почти каждый раз, для данного случая, создаются новые обращения. Количество нестандартных, индивидуализированных обращений в разные годы различно. Особенно много их в письмах 1887- начала 1888 г., где одну треть обращений составляют нестандартные. В это время растет и укрепляется талант А. П. Чехова. Он еще пишет юмористические рассказы, печатается в «Осколках» под псевдонимом А. Чехонте, но постепенно начинает отходить от юмористических журналов и сознательно стремится к «серьезности», задумывает работу над романом. В своих частных интимно-дружеских письмах А. П. Чехов дольше сохраняет непринужденность слога, стремление к пародированию, словесной игре. Обилие разнообразных обращений в 80-е гг.- это одновременно и словесные игры, и серьезный языковой эксперимент. Иную роль играют столь же многочисленные нестандартные обращения в поздний период 1900-е гг.- в письмах жене О. Л. Книппер-Чеховой. Они служат здесь средством выражения эмоций, носят ласково-интимную окраску, непосредственно выражают отношение к адресату. В письмах А. П. Чехова поражает многообразие приемов создания индивидуально-авторских, окказиональных форм обращения, разнообразие их структуры.

1. Они могут включать нетрафаретное определение, указывающее на место службы, жительства, семейные обстоятельства и занятия адресата, а также дающее его эмоционально-экспрессивную характеристику. Так, в период сотрудничества брата Ал. П. Чехова в журнале «Пожарный» появляются обращения: « Пожарный Саша», « Пожарный брат мой»; во время службы в таможне: « Карантинно-таможенный Саша»; в письме из Иркутска: « Европейскийбрат»; в письме на станцию Валдайка: « Валдайский Саша». А также: « ГлубокомысленныйСаша», « Доброкачественный брат мой Александр Павлович», « Бедный, но благородный брат», « Неблагодарный и недостойный брат», « Добрый Саша». В письмах Л. С. Мизиновой: « Очаровательная, изумительнаяЛика», « Бедная, больная Ликиша», « Благородная, порядочная Лика», « Золотая, перламутровая и фильдекосовая Лика».

2. В роли обращений выступают имена и фамилии других лиц, известных автору и адресату, а также вымышленные имена. В письмах брату Александру, например, многократно варьируются фамилии, производные от слова «гусь»: Гусев, Гусиных, Гуськов, Гусиади, Гусинский, Гусятников, Гусопуло. Эти своеобразные неологизмы создают тональность шутливой непринужденности, освобождают слог письма от стандартности, сухости, служат источником речевой экспрессии.

3. Используются нарицательные имена существительные, указывающие на занятия адресата: «Капитан» - И. Л. Леонтьеву (Щеглову) (адресат имел чин капитана и участвовал в русско-турецкой войне); «Думский писец» - Л. С. Мизиновой; «Барин» - А. С. Киселеву; «Доктор» - Н. М. Линтваревой. Одно из постоянных обращений к жене О. Л. Книппер - наименование по профессии: «Актрисуля», «Милая актрисуля».

4. Много в письмах А. П. Чехова обращений-пародий, созданных по образцу официальных формул речевого этикета: «Мадемуазель сестра», «Милостивая государыня Маша» - М. П. Чеховой; «Sire» - Ф. О. Шехтелю и В. В. Билибину; «Владыко», «Отче», «Отче Александр»- в письмах Ал. П. Чехову; «Милостивая Государыня Василиса Пантелеевна» - А. А. Киселевой.

5. В роли обращений используются также индивидуально-стилистические неологизмы и нарицательные существительные-прозвища с шутливой или шутливо-ласкательной окраской: «Повсекакий», «Лжедраматург», «Инфузория», «Плодовитая смоковница» - Ал. П. Чехову; «Кокарда» - И. П. Чехову. Обращения-прозвища особенно разнообразны в письмах О. Л. Книппер-Чеховой. Обращения типа: «Собака», «Собака моя бесхвостая», «Собака рыжая», «Мой серенький песик» и подобные носят интимно-ласковый характер и выражают чувства автора. В своих ответных письмах О. Л. Книппер также нередко подписывалась: «Твоя собака». В этом обращении отражается также и любовь А. П. Чехова ко всему живому, к «братьям нашим меньшим». Поэтому нередко в роли обращений в письмах жене выступают названия различных животных: «Лошадка моя», «Милая моя лошадка, милая собачка, милая жена» и даже: «Лошадиная моя собачка, как ты доехала?» Ср. также: «Милый мой крокодил»; «Птица моя»; «Цапля»; «Милая моя ко-нопляночка».

Многообразны и функции нестандартных чеховских обращений. С одной стороны, они сохраняют основную - контактоустанавли-вающую - функцию в эпистолярном жанре, но выполняют ее полнее, позволяя автору выразить свое отношение к адресату, установить с ним более тесные, интимные связи. С другой стороны, функции нестандартных обращений выходят за границы эпистолярного жанра и прокладывают мостик между частным письмом и литературным творчеством писателя. В письмах А. П. Чехова нередко можно найти такие языковые средства, которые в дальнейшем использовались в рассказах. Словесная игра с обращениями занимает в поисках нужного слова не последнее место. Так, в письмах к брату Александру А. П. Чехов неоднократно обращается: «Маленькая польза!» (13 мая 1883 г.; 4 мая 1888 г. май, после 6, 1888 г.). Это же выражение использовано в повести 1896 г. «Моя жизнь». В письмах оно является напоминанием о событиях детства - о таганрогском мальчике, который копил мелкие деньги, приговаривая: «Все-таки маленькая польза!». В повести же этим прозвищем наделен главный герой Мисаил. Выражение «маленькая польза» приобретает здесь обобщающее значение и помогает писателю ставить и решать глубокие социальные проблемы. Иногда некоторые индивидуальные особенности речи переходят из произведений в письма. Окказиональное прилагательное «двулично-вольнодумствующий» (...брат наш; ...Саша - 1891 г., 1896 г.) в обращениях к Ал. П. Чехову ранее встречается в одном из рассказов - «Перед свадьбой» (1880 г.): «Женщина она добрая, но двулично-вольнодумствующая, легкомысленная, жеманственная». Можно привести и другие примеры. В самих письмах нестандартные обращения входят в систему других изобразительных средств, характерных для эпистолярного слога А. П. Чехова,- таких, как метафора, сравнение, каламбур, и выполняют вместе с ними эстетическую функцию. Они сближают частные письма писателя с его литературной деятельностью. В целом обращение, являясь стандартным компонентом эпистолярного этикета, получает у А. П. Чехова художественное преломление и отражает характерные особенности его творческой манеры.