181*. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВА - К. С. СТАНИСЛАВСКОМУ

(Послано в Баденвейлер)

18 дек. 1929

Москва

Милый, дорогой Константин Сергеевич. Каждый день хочу писать Вам, но накопилось так много, что необходимо было бы иметь побольше свободного времени, чтоб говорить и рассказывать, и вот все ждала этого свободного времени, а оно.что-то не очень приходит, ну вот наконец я присела - не придется если кончить сегодня, кончу завтра.

Главное, конечно, хочется поговорить о неблагополучных родах «Дядюшкина сна». Сегодня днем был последний общественный просмотр, прошла и премьера... Конечно, напишу сначала о себе, простите. Хотя роды были трудные, но ребенок вышел хороший. Когда пришел к нам, несчастным, брошенным, Владимир Иванович, для меня начался ужасный период работы (Вл. П. Немирович-Данченко выпускал спектакль «Дядюшкин сон». Он принял участие в этой работе на последнем этапе репетиций). Была ли я сильно утомлена, изверилась ли, что у меня вообще что-нибудь выйдет из всего того материала, который я накапливала, но вдруг почувствовала, что ничего нет, ничего не умею, ничего не понимаю, не умею сделать того, что должна уметь каждая молодая актриса, дошла до холодного отчаяния и сказала на тихих тонах Владимиру Ивановичу, чтоб он предоставил меня самой себе, чтоб не тратил на меня сердца и энергии. На это он мне резонно ответил, что не может выпускать спектакля, не зная, как пойдет главная роль. А про себя я чувствовала, что роль должна пойти, что я все понимаю, как будто все знаю.

Пришла первая генеральная адовая. Я волновалась, как всегда, все красила, а толку было мало, и удовлетворения никакого. Все не то и не то. Очевидно, мешало и смущало имя Достоевского, казалось, что надо что-то невероятное раздувать в себе, не верилось в свои данные. Когда мы собирались читать пьесу за столом, Владимир Иванович предложил мне ничего не играть, а четко и логично подавать текст. И на следующей генеральной мне на сцене стало легко и увлекательно. И с каждым разом я все больше и больше овладевала ролью и, представьте, не устаю от нее, несмотря на огромный текст. И чувствую, что никогда или очень давно не было у меня такой большой радости сценической.

Прежде я любила «чувствовать» и не очень любила или не ценила слов, а сейчас я с наслаждением «говорю», и чувствую, как это меня увлекает, и я не пыжусь, темперамент идет легко, влезает в определенную форму - и... я счастлива. Со всех сторон слышу похвалы. И все время думаю о Вас - что бы Вы сделали из этого спектакля!

Конечно, он недоделан, настоящей формы нет. Владимир Иванович очень внимательно и хорошо доделывал его и помогал нам вылезть в люди и под конец даже увлекался, но, конечно, в такой короткий срок ничего нельзя было сделать фундаментального. Спектакль вышел короткий, всем очень нравится, говорят, что «звучит» хорошо, прекрасно подан текст. Москвин говорит, что я развиваю пулеметную энергию в двух первых актах.

Какая-то осечка выходила в сцене деревни, но теперь и ее я подвожу под ту же энергию. «Деревню» Владимир Иванович перенес в начало III акта, а мне все кажется, что лучше ею кончать II акт. Но там очень эффектна сцена с Мозгляковым для конца. Декорации вышли унылые, неинтересные (Позднее, в 1941 году, спектакль был возобновлен В. Г. Сахновским в декорациях В. В. Дмитриева). Очень приятен и хорошо играет Синицын (В. А. Синицын исполнял роль Мозглякова). Он мог бы быть хорошим Хлестаковым.

Хмелеву роль князя далась очень трудно, он много работал, терзался. Он просто очень молод для этой роли. Общее мнение - что он слишком утрирует его «на пружинах» и что мало обаяния в образе князя (Такого рода отзывы удивляли Станиславского. Он писал М. С. Гейтцу: «Удивляюсь, что случилось с Хмелевым. У него хорошо намечалась роль, когда я ее как-то просматривал». (Собр. соч., т. 8, стр. 215.)). Коренева в период работы с Владимиром Ивановичем как будто что-то начала находить, смягчилась, сошла с высоты, а теперь опять все и всех только презирает и получается злой Зиной.

Она очень хорошо, как опытная актриса, читает монолог в последнем акте, но это все не из этой пьесы. Она очень хорошо одета, очень стильна, но «Зины», которой мать говорит - «ты плоть и кровь моя» или «горячая головка» - этой Зины, конечно, нет. Я думаю, она могла бы сделать, если бы забыла, что это Достоевский, и взяла бы за основу - характерность молодости. Может быть, я неправа.

Дамы III акта не имеют успеха; находят, что они вносят безвкусную буффонаду, между тем как солисты играют очень серьезно, так что III акт должен подняться до настоящего Достоевского. Костюмы карикатурны и безвкусны. Владимир Иванович думает их перерабатывать для Большой сцены.

Карпухину играет Кнебель. Я два сезона трубила, чтоб не водили за нос Зуеву, что она просто физически не сможет осилить эту роль, не говоря о том, что эта роль не в ее средствах артистических. Очень хотела ее играть Котлубай и как-то показывала, когда мы остались втроем с Владимиром Ивановичем. По рисунку верно, но как будто какая-то показательная игра. Владимир Иванович сказал ей, что все верно, а играть ее она только сможет, чтоб спасти спектакль в случае болезни актрисы. Я думаю, ей было горько. У Кнебель отличный темперамент, острота, и, подумайте, она ведь с двух репетиций пошла. Все дорабатывает теперь. Прямо молодчина. В III акте почти всегда уходит с аплодисментами. Воображаю, что бы Мария Петровна натворила тут (О том, как М. П. Лилина играла роль Карпухиной, см. статью Ольги Леонардовны «О М. П. Лилиной» в первой части настоящего издания, а также статью В. Виленкина «М. П. Лилина» («Ежегодник МХТ» за 1943 г., М., 1945)). Ужасно, ужасно обидно, что ее нет в «Сне», она так боролась за этот спектакль! Ксения Ивановна (Ксения Ивановна - Котлубай) сияет, что наконец этот спектакль увидел свет. Добросовестно каждый спектакль ходит и записывает и делает замечания. Я хотя часто злюсь, но все выслушиваю и принимаю.

...Очень грустно играть на Малой сцене, как-то нет чувства, что спектакль пущен на публику, точно всё репетиции с публикой идут. Ну вот, хоть немножко наболтала Вам о «Дядюшкином сне». Вам не скучно? Когда спешишь писать, то бывает так, что написала много, а главного не сказала.

Вводят новых исполнителей в «Вишневый сад», то есть чтоб чередовались составы. В «Фигаро» уже два раза играли Тарасова и Прудкин (М. И. Прудкин исполнял роль Фигаро, А. К. Тарасова - роль Сюзанны). Я еще не видела, так как идет в один день с «Дядюшкиным сном».

Мне очень хочется, чтоб к 30-му. января (Чеховский день) мы бы подготовили «Чайку» - для чтения, конечно, не по книгам. Всем участвующим этого очень хочется, и, может быть, мы общими усилиями и любовью к Чехову и «Чайке» сдвинем ее. Хмелев и Тарасова - Треплев и Нина, Кедров и Тихомирова - Медведенко и Маша, Щамраева согласился Москвин, Полина - ? Тригорина - пока Ершов (Качалов еще не поправился).

«Воскресение» пока остановилось за болезнью Качалова. Мне кажется, это будет очень интересный спектакль.

Дорогой Константин Сергеевич, обнимаю Вас нежно, поправляйтесь, отдыхайте и приезжайте.

Целую Марию Петровну, благодарю за письмо, скоро буду ей писать.

У нас началась зима, мягкая и приятная. А у Вас тепло, солнечно?

Всей Вашей семье привет и поклон. Еще раз обнимаю и целую Вашу голову.

Ольга Книппер